Научно-исследовательское судно
"Космонавт Георгий Добровольский"

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
	1	2	3	4	5	6
7	8	9	10	11	12	13
14	15	16	17	18	19	20
21	22	23	24	25	26	27
28	29	30

Наши спальные места чем-то напоминают мне лесной улей, куда залетают пчелы. Тоже небольшие отверстия, в которые мы вплываем, когда приходит время сна, и выплываем, когда звучит команда побудки (это значит: дежурный будит тебя, толкая в плечо, а когда и в голову).

Кстати, о сне. Почему-то эти два дня сплю очень мало. В общей сложности спал всего часа три. Никак не могу себя заставить. Вчера даже решил перед сном почитать "Евгения Онегина" и так увлекся, что протянул после отбоя целый час. Но и книга не помогла. В прошлый полет у меня не было сновидений. Сейчас же сколько хочешь сновидений, причем даже больше, чем на Земле.

 

Янтарь-1. У нас вопрос по графику сна. Получается, что в 12.40 третий должен ложиться спать, а в 14 поднимается второй. В это время первый тоже отдыхает.

3аря. Правильно. Потихонечку начнем выравнивать вас. Понял меня?

Янтарь-1. Насчет выравнивания понял. А станцию можно оставить без присмотра?

3аря. Решение группы управления есть. Меня поняли правильно.

Янтарь-1. Я-то понял. Но нам что-то не хочется этого делать.

3аря. Делайте, делайте, как указано в программе. Все идет хорошо. На борту полный порядок. Не вздыхай, надо выполнять. Группа управления говорит, что этот распорядок необходим.

Янтарь-1. Понял.

3аря. Надо выполнять распорядок. Мы четко следим по телеметрии и, если надо, то поднимем Вас, не волнуйтесь.

3аря. Вы не забывайте, что сейчас у вас задача отдыхать.

 

3аря-25. Очень многие телезрители и радиослушатели хотят узнать, как вы питаетесь.

Янтарь-3. Пища наша либо в баночках, либо в тубах. В пакетиках дессерт: чернослив, цукаты. Все это хранится в двух холодильниках. Холодильники очень большой емкости. В специальных контейнерах хранятся тубы и соки. Пища в тубах подогревается на двух подогревателях.

3аря-25. Вы находитесь в космосе 22 дня. Изменился ли ваш вес?

Янтарь-3. Думаем, что нет.

3аря-25. Чем вы занимаетесь в свободное от работы время?

Янтарь-3. У нас его очень мало. В свободное время читаем, у нас есть библиотечка - Лермонтов, Пушкин, Толстой. Слушаем музыку, у нас есть магнитофон с пленками

 

В газетах опубликован некролог о смерти Алексея Михайловича Исаева - выдающегося конструктора авиационных и ракетных двигателей. Ушел из жизни еще один ветеран, участник всех пусков наших космических кораблей.

Сегодня в 2 часа ночи на космодроме была предпринята еще одна, третья по счету, попытка вывести на орбиту наш самый мощный носитель - ракету Н-1. Но чуда не произошло: на 57-й секунде полета нарушилась стабилизация ракеты - ее двигатели автоматически выключились, и, частично разрушившись уже в воздухе, она рухнула на землю и взорвалась.

Итак, все три попытки заставить летать ракету Н-1 закончились мощными взрывами (на этот раз стартовые сооружения, к счастью, не пострадали). Всего изготовлено 13 экземпляров ракеты, из которых три уже использованы в наземных испытаниях и еще три разрушились при пусках. Доводка носителя Н-1 с использованием оставшихся семи экземпляров будет, по-видимому, продолжаться, но я убежден, что это совершенно бессмысленное дело. Уже три-четыре года назад было ясно, что лунный комплекс Н-1 - Л-3 никуда не годится и его тогда же надо было забраковать. Но у Устинова, Смирнова, Келдыша и Мишина по-прежнему не хватает честности доложить правительству об этом грандиозном провале, стоившем стране миллиарды рублей.

Заканчиваются 22-е сутки полета экипажа Добровольского. Сегодня я придирчиво наблюдал за космонавтами - чувствуется, что они очень утомлены, хотя и делают все необходимое для сохранения работоспособности. В полете, по общему заключению, наиболее активным и энергичным выглядит Владислав Волков. Я по-прежнему опасаюсь, что излишняя активность Волкова дороже обойдется ему в процессе реадаптации к земным условиям.

"Салют" — наша первая орбитальная станция, рассчитанная на длительный полет со сменой двух-трех экипажей. Условия для работы на ней, бесспорно, намного комфортнее, чем в корабле, и все же она нуждается в значительном усовершенствовании.

В первую очередь должны быть созданы: отсек ликвидации отходов; отсеки солнечных батарей и научной аппаратуры, способные автономно вращаться и стабилизироваться; отсек управления, а также отдельное помещение для отдыха экипажа. Короче говоря, я убежден, что систематические и эффективные полеты на ДОС длительностью до двух месяцев и более станут возможными лишь лет через десять, а не в 1971 году, как об этом мечтал и все еще мечтает В.П.Мишин.

Рекордный полет человека в космос продолжительностью до 45–60 суток можно установить уже в следующем году, но это был бы примерно такой же рекорд, как если бы спортсмен в высоком темпе пробежал 100 километров и свалился замертво за финишной чертой. Нам не нужны такие рекорды!

7:30 (моск[овского времени]) — вылет в Евпаторию.

13:30 — ГК [Государственная комиссия]

(Принятие решения о расстыковке и посадке)

 

21 ч 15 мин

3аря. Дать команду на закрытие переходного люка.

Янтарь-2. Даю команду.

3аря. По закрытии переходного люка открыть люк спускаемого аппарата, проверить его еще раз и потом проконтролировать закрытие его.

Янтарь-3. Транспарант "люк-лаз открыт" погас.

3аря. Все понятно. Расстыковку разрешаю.

Янтарь-3. Команда "Расстыковка" подана в 21:25:15.

Янтарь-2. Прошло разделение, прошло разделение... Визуально наблюдаем расхождение. Станция пошла слева от нас, с разворотом.

3аря. Посадка будет происходить за 10 мин до восхода Солнца.

 

Сегодня на заседании Госкомиссии мы подписали решение о посадке "Союза-11" на третьем суточном витке 30 июня в 02:18 московского времени примерно в сотне километров к востоку от Джезказгана. Теперь от нас требуется большое терпение и умение ждать и молчать — молчать тогда, когда хочется крикнуть: Как сел корабль? Как самочувствие космонавтов?"

В 19:30 все члены Госкомиссии собрались на евпаторийском КП для руководства расстыковкой "Союза-11" с "Салютом" и посадкой корабля. Генерал Николаев доложил: "На борту станции все в порядке. На 15-м суточном витке полета в 19:45 начнется сеанс связи с экипажем".

Сеанс связи начался вовремя, Добровольский и Волков сообщили, что консервация станции закончена, все возвращаемые с орбиты материалы и документация уложены в спускаемом аппарате, экипаж надел противоперегрузочные костюмы и готов покинуть станцию. Во время переговоров Елисеева с экипажем выяснилось, что Волков не включил на борту станции фильтр вредных примесей. Волков пытался доказать, что "земля" якобы приказала фильтр не включать, но после просмотра записей вчерашних переговоров убедился, что допустил ошибку, включил фильтр и доложил об этом.

После перехода экипажа со станции на борт корабля и закрытия переходного люка между бытовым отсеком и спускаемым аппаратом мы услышали взволнованный голос Владислава Волкова: "Люк негерметичен!.. Что делать?.. Что делать?.." Оказалось, что транспарант "Люк открыт" не погас. Елисеев, проводивший сеанс связи с экипажем, отреагировал на эту ситуацию очень спокойно: "Не волнуйтесь. Откройте люк, выберите штурвал влево до отказа. Закройте люк и поверните штурвал вправо на шесть с половиной оборотов". Волков и Добровольский выполнили указание Елисеева и доложили, что транспарант "Люк открыт" по-прежнему горит. Затем они повторили процедуру открытия-закрытия люка еще несколько раз, но транспарант продолжал гореть...

Тщательно оценив ситуацию с люком, мы решили проверить его на герметичность чуть позже, а пока порекомендовали космонавтам подложить под контактный концевик транспаранта клочок бумаги. После того, как Добровольский вновь открыл люк, подложил под концевик кусочек пластыря и затянул штурвал на 6,5 оборотов, раздался радостный возглас Волкова: "Погас, погас транспарант! Все в порядке!" Более двадцати минут продолжались неприятности с люком, державшие космонавтов и всех нас в состоянии предельного нервного напряжения...

Во второй половине пятнадцатого витка давление воздуха в бытовом отсеке было спущено до 160 миллиметров — люк был герметичен. На шестнадцатом витке экипажу было дано разрешение на расстыковку с "Салютом". Расстыковка — один из ответственных этапов полета, и, ожидая доклада космонавтов, мы все очень волновались, но, как вскоре выяснилось, волновались совершенно напрасно. В 21:35 экипаж доложил: "Расстыковались. Все прошло нормально. Видим, как станция удаляется от корабля". Мы приказали Добровольскому включить двигатель, замедлить расхождение, подойти к станции на 10–15 метров и сфотографировать ее. Добровольский выполнил приказание, и Пацаев сделал несколько снимков "Салюта" с расстояния 30–40 метров.

 

Последние два дня экипаж занимался консервацией орбитальной станции, упаковкой материалов, расконсервацией и подготовкой космического корабля.

Команда на расстыковку должна была быть выдана 29 июня в 21 час 25 минут. После отделения от станции два витка отводятся для подготовки к спуску. Экипаж проведет ручную ориентацию вне нашей зоны видимости и передаст управление гироприборам. Команда на включение цикла спуска будет подана с НИП-16, в резерве дежурит НИП-15. Включение СКТДУ на торможение пройдет в 1 час 47 минут уже 30 июня.

 

26.07.1971 г. в Гвинейском заливе НИС "Бежица", получив разрешение, ушёл из рабочей точки по "Союзу-11". Он обеспечивал контроль работы ТДУ на втором посадочном витке. НИС пошёл курсом на Лас Пальмас.

Через 12 часов поступила шифровка c пометкой "Ракета" - "Немедленно вернуться в точку работы на третьем посадочном витке". Разъяснений не было. Теперь в новую рабочую точке ни "Бежица", ни "Кегостров" не успевали.

 

До 29 июня 1971 года НИС "Бежица" находилась в рабочей точке, почти на экваторе. Координаты точки: 01°30'Ю 13°00'З. ... 29 июня нам разрешили сняться с точки, не дожидаясь прибытия "Кегострова". Точно не помню, но, по-моему, расстыковка "Союза-11" со станцией "Салют" и его посадка планировались несколькими днями позже. 

Утром 30 июня начальнику экспедиции пришла срочная открытая телеграмма за подписью руководителя нашего флота (В.Безбородова): "СРОЧНО ВЕРНУТЬСЯ ТОЧКУ РАБОТЫ ТЧК КОРАБЛЁВ ТЧК.

(Дата ухода "Бежицы" опровергается данными из книги Б.Самойлова "Белые Селены")

 

Bezhitsa was at its operating station near the coast of Africa in the Gulf of Guinea, at 1.5° south, 13° west, until 29 June. Kegostrov, in the South Atlantic at 22° south, 24° west, should move to relieve Bezhitsa.

(Уже при написании статьи эти данные вызвали сомнение. Впоследствии сомнения оправдались: дата ухода "Бежицы" и исх. координаты "Кегострова" опровергаются данными из книги Б.Самойлова "Белые Селены")

30 июня, в 00:16 я вышел на связь с Добровольским. До посадки оставалось около двух часов.

Каманин: "Янтарь", я - 16-й, как меня слышите?

Добровольский: 16-й, слышу вас отлично.

Каманин: Даю условия посадки. Над территорией СССР малооблачно - 3–4 балла. В районе посадки ясно, видимость - 10 километров, ветер - 2–3 метра в секунду, температура - 16 градусов, давление у земли - 720 миллиметров. Напоминаю: при спуске ведите постоянный репортаж по КВ и УКВ на всех антеннах, и особенно на щелевой и парашютной. После посадки действуйте по инструкции, люк не открывайте, резко не двигайтесь, ждите группу поиска. Желаю мягкой посадки. До скорой встречи на Земле!

Добровольский: Вас понял, условия посадки отличные. На борту все в порядке, самочувствие экипажа отличное. Благодарим за заботу и добрые пожелания.

 

30 июня 1971 г. 00 ч 16 мин

Янтарь-2. Все в норме... Все хорошо. Самочувствие хорошее... Пытаемся влезть в кресла. Влезли.

Янтарь-1. Идем по программе. Понемногу появляется Земля. Начинаем ориентацию. Справа летит станция. Здорово, красивая. Сейчас начинаем ориентацию.

Янтарь-3. У меня виден горизонт по нижнему срезу иллюминатора.

Янтарь-2. Горит транспарант: "Признак "Спуск". Запрет меток СОУД (система ориентации и управления движением) горит. Нормально.

3аря. Есть.

Янтарь-1. Проверили системы. Все в норме. У меня уже повернулся горизонт. Станция выше меня.

3аря. До свидания, Янтари, до следующего сеанса связи.

 

По объективным данным телеметрии и докладам экипажа, на третьем витке свободного (после отделения от станции) полета "Союза-11" космонавты были спокойны и уверены в благополучном приземлении. За пятнадцать минут до включения ТДУ все члены Госкомиссии, главные конструкторы и специалисты - Афанасьев, Керимов, Мишин, Трегуб, Карась, Воробьев, Шаталов, Елисеев, Феоктистов и другие собрались в зале оперативно-технического руководства.

По программе спуска ТДУ должна включиться в 01:35:24 и через 187 секунд - выключиться. Все с нетерпением ждут докладов о включении и выключении ТДУ, Шаталов настойчиво вызывает "Янтарь" на связь, но экипаж молчит...

В 01:47:28 должно произойти разделение корабля (от спускаемого аппарата отделяются приборный и бытовой отсеки), но докладов о разделении нет. Не ясно, пошел ли "Союз-11" на спуск или он остался на орбите?

 

На традиционном ночном сборе в тесном зале управления НИП-16 не ожидалось никаких сенсаций. Все команды на "борт" проходили без сбоев. Экипаж докладывал о выполнении всех операций вовремя, не вызывая раздражения Земли. Все шло спокойно и по расписанию.

Морские корабельные пункты приняли информацию с пролетавшего над ними космического корабля и оперативно доложили, что двигатель на торможение сработал в расчетное время и был выключен от интегратора. (В.Прощенко: Тут Борис Евсеевич ошибается. Телеметрию не приняли) Командно-измерительный комплекс и ГОГУ накопили хороший опыт по контролю за объектом на посадочном витке.

 

Ближе всех к нужной точке 14°N 22°W мог подойти только "Кегостров". Он успел выйти в точку 8°43'N 18°09'W и принять телеметрию по КВ-каналу станции "Сигнал-3".

 

В ту трагическую ночь, 30 июня, я как обычно сидел на своем рабочем месте в приемном радиоцентре, осуществлял слуховой контроль за прохождением радиосигналов, несущих телеметрическую информацию с борта корабля "Союз-11".

На предпоследнем до посадки витке наши судовые приемники телеметрии сигналы с борта "Союза" не приняли. Их зафиксировала только моя аппаратура, и параллельно я записал их на магнитную ленту. Сигналов последнего витка на телеметрии опять не приняли. Но они опять прошли и были записаны на моей аппаратуре, только почему-то с опозданием минут на 10-15 от графика

 

Наступает время сеанса связи (01:49:37–02:04:07), предусмотренного на случай, если корабль не сошел с орбиты. Гнетущая тишина царит в зале - связи с экипажем и каких-либо новых данных о "Союзе-11" по-прежнему нет. Все понимают: на корабле что-то произошло, но что именно, пока никто не знает. Страшно медленно тянутся минуты ожидания...

 

После выключения двигателя космический корабль ушел из зоны связи с кораблями, находящимися в Атлантике. Над Африкой проходило разделение - бытовой и приборно-агрегатный отсек отстреливались от спускаемого аппарата. СА не имел радиотелеметрической системы. О происходящем после разделения мы надеялись услышать в устном докладе космонавтов до входа в атмосферу, пока горячая плазма не перекроет щелевую антенну системы "Заря". Для регистрации процессов в спускаемом аппарате был установлен многоканальный самописец "Мир".

- Мы просили Добровольского все время вести репортаж, как только СА войдет в нашу зону связи, а он молчит, - пожаловался Елисеев. - Странно, что молчит Волков. В последних сеансах он был очень многословным.

- Когда вы спускались с Шаталовым, - подтвердил я, - мы убедились в эффективности щелевой антенны. Репортаж Шаталова заменял нам телеметрию.

- Перед расстыковкой у них не загорался транспорант о закрытии люка между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Волков явно нервничал, но быстро сообразил и наклеил лейкопластырь под концевой выключатель, фиксирующий прижатие люка. Тогда они не пожалели слов на репортаж, - сказал Трегуб.

- Они все же молодцы, - заступился я. - Первый экипаж долговременной орбитальной станции. Выдержали внеплановый полет и для начала, прямо скажем, очень насыщенную программу выполнили.

 

Но вот в 01:54 с КП ВВС поступает сообщение: "Удаление корабля от расчетной точки посадки 2200 километров". У нас появляется надежда: возможно, отказала только радиосвязь с экипажем, а сам корабль нормально спускается и все обойдется благополучно. "Удаление 1800... 1000... 500... 50 километров от расчетной точки", - продолжает докладывать КП ВВС.

Вскоре должен раскрыться парашют, на стренге которого есть антенна для КВ- и УКВ-каналов связи. Штатный спуск корабля на парашюте с высоты 7000 метров длится около пятнадцати минут, о ходе спуска на парашюте космонавты обязаны докладывать по КВ- или УКВ-каналам. Почти при всех спусках "Союзов" такая связь была, но экипаж "Союза-11" продолжает молчать...

 

По громкой связи прошел доклад:

- Служба контроля космического пространства ведет спускаемый аппарат по прогнозу.

Наконец пришло долгожданное сообщение:

- Служба генерала Кутасина докладывает: самолеты засекли спускаемый аппарат. Идет спуск на парашюте. По прогнозу перелет километров десять, не более, относительно расчетной точки. К месту посадки вылетают вертолеты.

Минут через двацать мы стали нервничать. Никаких докладов из района посадки больше не поступало.

Через две минуты после посадки к спускаемому аппарату подбежали спасатели из вертолета. СА лежал на боку. Внешне не было никаких повреждений. Постучали по стенке - никто не откликнулся. Быстро открыли люк. Все трое сидят в креслах в спокойных позах. На лицах синие пятна. Потеки крови из носа и ушей. Вытащили их из СА. Добровольский был еще теплым. Врачи продолжают искусственное дыхание. По их докладам с места посадки, смерть наступила от удушья. В СА никаких посторонних запахов не обнаружено. Приняты меры по эвакуации тел в Москву для исследования.

К месту посадки вылетают для обследования СА специалисты из Подлипок и ЦПК.

В полной тишине кто-то сказал:

- Это разгерметизация.

Страшное известие всех потрясло. Никто не радовался ни чистому небу, ни дали зеркально-гладкого моря, с которого в распахнутые окна втекала утренняя свежесть.

 

Поднят вымпел Академии Наук СССР на научно-исследовательском судне "Космонавт Георгий Добровольский".

На митинге собрались рабочие, мастера и инженеры завода, конструкторы - разработчики проекта 1929 ("Селена-М"). Присутствовали начальник Отдела морских экспедиционных работ Иван Дмитриевич Папанин, космонавты Герман Титов и Евгений Хрунов, а также супруга и дочь Георгия Добровольского - Людмила Тимофеевна и Марина Георгиевна.

А на борту судна уже понемногу собирались участники первой экспедиции... >>

Госкомиссия и все, кто мог уместиться в самолете, вылетели с аэродрома Саки в Москву. В Евпатории осталась небольшая группа для контроля за полетом ДОСа №1, вошедшего в историю космонавтики как "Салют" №1. По прогнозу баллистиков, если не поднимать его орбиту, он способен продержаться в космосе до октября. Но теперь это уже не имело значения.

Прилетевшая на место приземления спускаемого аппарата группа специалистов, во главе которой были космонавт Алексей Леонов, разработчики спускаемого аппарата Андрей Решетин и Владимир Тимченко, осмотрела и проверила на герметичность СА. Никакой нештатной негерметичности обнаружить не удалось.

Из СА извлекли и срочно доставили магнитную пленку записи автономного регистратора "Мир". Все были уверены, что после ее обработки причины гибели космонавтов сразу станут поняты.

 

1 июля.

К 8 часам утра мы вновь собрались на месте посадки "Союза-11", чтобы проверить его кабину на герметичность. Закрыли люк и все другие штатные отверстия в корпусе корабля, создали в кабине давление, превышающее атмосферное на 100 миллиметров, и... не обнаружили ни малейших признаков негерметичности. Повысили избыточное давление до 150, а затем до 200 миллиметров.

Выдержав корабль под таким давлением в течение полутора часов, окончательно убедились в полной герметизации кабины. Было ясно, что в корабле нет "нештатной дыры" и что его разгерметизация при спуске могла произойти только "по вине" одного из двух вентиляционных клапанов. О том, что космонавты погибли из-за разгерметизации корабля, нам было уже известно по данным медицинской экспертизы — у погибших обнаружены следы кровоизлияния в мозг, кровь в легких, повреждения барабанных перепонок и выделение азота из крови. Через 4 секунды после начала разгерметизации частота дыхания у Добровольского подскочила до 48 вдохов в минуту (при норме 16), началась агония, и через 20–30 секунд наступила смерть.

На этом наше расследование на месте происшествия закончилось. После того, как корабль был при нас опечатан, я дал команду отправить его в Москву.

 

3 июля. Москва.

Вчера на Красной площади хоронили Георгия Добровольского, Владислава Волкова, Виктора Пацаева. Кремлевская стена приняла останки еще троих наших космонавтов.

 

7 июля.

Меня насторожили разговоры, которые вели Мишин, Афанасьев и Бушуев с руководителями партии и правительства. Нашлись люди, пытавшиеся с умным видом утверждать, что "дырку в корабле можно было заткнуть пальцем". Другие возлагали вину за отсутствие радиосвязи с экипажем на самих космонавтов, якобы забывших включить передатчики перед спуском корабля с орбиты. Кое-кто договаривался даже до того, что причина кроется в "неудачном подборе экипажа". Но больше всего меня поразило "смелое и принципиальное" заявление маршала Кутахова: "Мы виноваты в том, что космонавты летали без скафандров".

Экипажи наших космических кораблей летают без скафандров уже семь лет. Об опасности таких полетов космонавты писали Хрущеву, Брежневу, Устинову, Смирнову. О том, что космонавты "летают в трусиках", знал и Кутахов, подписавший письмо Мишину с просьбой иметь на борту корабля скафандры. Но на все наши просьбы мы неизменно получали категорический отказ — сначала от Королева, а в последние годы от Мишина. Нам заявляли, что летали сотни кораблей (с учетом беспилотных) и не было ни одного случая разгерметизации. Нас обвиняли в трусости, называли перестраховщиками.

Я уверен, что в аварийной обстановке космонавты до конца боролись за свою жизнь, но они были обречены. Можно ли обвинять их в том, что они не сумели "заткнуть дырку в корабле пальцем"? Сделать это еще никто не пробовал, да и можно ли сделать это вообще? Ведь за бортом корабля космический холод и глубокий, вызывающий мгновенное вскипание крови вакуум. Думаю, и в спокойной обстановке вряд ли кому удастся продержать палец в открытом космосе хотя бы несколько секунд, а экипажу "Союза-11" надо было прежде всего в считанные мгновения обнаружить причину начавшейся разгерметизации, а потом, "заткнув дырку пальцем", поддерживать герметичность кабины в течение 15–17 минут при нарастающих в ходе спуска перегрузках.

 

Шабаров доложил результаты анализа записей автономного бортового регистратора ”Мир”, который у нас выполнял задачи, аналогичные ”черному ящику”.

- Процесс разделения длился всего 0,06 секунды, - доложил Шабаров. - В 1 час 47 минут 26,5 секунд зафиксировано давление в СА 915 миллиметров ртутного столба. Через 115 секунд оно упало до 50 миллиметров и продолжало снижаться. При входе в плотные слои атмосферы ... давление в СА начинает медленно расти: идет натекание из внешней атмосферы через открытый дыхательный клапан. Вот на графике команда на открытие клапана. Мы видим, что интенсивность натекания увеличилась. Это соответствует открытию по команде второго клапана. Анализ записей ”Мира” подтверждает версию об открытии одного из двух клапанов в момент разделения отсеков корабля.

- Послушаем о результатах медицинских исследований, - предложил Келдыш. Доклад сделал Бурназян.

- ...Через 50 секунд после разделения у Пацаева частота дыхания 42 в минуту, что характерно для острого кислородного голодания. У Добровольского пульс быстро падает, дыхание к этому времени прекращается. Это начальный период смерти. На 110-й секунде после разделения у всех троих не фиксируется ни пульс, ни дыхание. Считаем, что смерть наступила через 120 секунд после разделения. В сознании они находились не более 50-60 секунд после разделения. За это время Добровольский, видимо, что-то хотел предпринять, судя по тому, что он сдернул с себя пристежные ремни.

 

Анализ имеющихся в моем распоряжении материалов расследования — записей бортовой аппаратуры "Мир", данных телеметрии, акта о состоянии кабины, медицинского заключения о причине смерти космонавтов — позволяют представить, что могло происходить на борту "Союза-11" в течение 25–30 секунд после разделения его отсеков.

...Заканчивается рабочий цикл ТДУ, экипаж ощущает нарастание перегрузок — значит, корабль пошел на спуск. На борту все нормально, однако космонавты, помня о недавних неприятностях с переходным люком, во все глаза следят за давлением в кабине. Слышится хлопок — есть разделение! Но что это? Давление в кабине начинает быстро падать... Разгерметизация! Отстегнув привязные ремни, Добровольский бросается к люку. Люк герметичен, но давление продолжает падать, слышен свист уходящего в космос воздуха. Из-за шума включенных передатчиков и приемников невозможно понять: где же свистит воздух?

Волков и Пацаев отстегивают плечевые ремни и выключают радиоаппаратуру. Свист воздуха слышится над креслом командира — там, где расположен вентиляционный клапан. Добровольский и Пацаев пытаются закрыть вентиль, но, обессиленные, падают в кресла. Добровольский, теряя сознание, все же успевает застегнуть поясной замок перепутанных ремней...

---

PS:

Так закончился полёт Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева.

Следующий запуск корабля с экипажем (В.Лазарев и О.Макаров, в скафандрах) состоялся лишь через два года. К тому времени США закончили свою лунную программу, вывели на орбиту собственную станцию "Скайлэб" и экспедицию посещения.

 

В этой истории ещё много неизвестного. Не всё в приведённых записях сходится - память часто подводит людей. Бывает, что какие-то факты и не очень-то хочется вспоминать. Например, почему суда СКИ ОМЭР не были вовремя направлены в точки работы по спуску "Союза-11"? И куда пропала "Бежица"?

Однако и от привычки скрывать, искажать или приукрашивать факты у нас всё ещё не избавились. Ну какие могут быть "стратегические" секреты государственной важности в том, что происходило 40 с лишним лет назад на борту "Салюта" и "Союза-11", в ЦУПе, в руководстве СКИ ОМЭР?

 

Что было дальше?

1990-е годы - конец "морского космического флота". Корабли и люди, благодаря которым в немалой степени достигались наши успехи в космосе, стали сразу не нужны. Корабли за бесценок проданы на слом, люди редкой специальности - ушли кто куда.

2000-е годы - Уникальная орбитальная станция "Мир" затоплена. Громкие "успехи" отечественной космонавтики: "Экспрессы" и "Фобос-Грунт" летят "за бугор". Причина, как нам объясняют руководители Роскосмоса, в том, что "враги нарушают работу наших космических аппаратов". В космической отрасли - растраты и хищения. Мощнейшие двигатели РД-170 за полцены продаются в США. В отечественных разработках ракет-носителей им места нет. США пересаживаются на "Дракона". "Союз" с "Прогрессом" скоро им будут не нужны.

2013 год - Последнее из судов "звёздной флотилии" - НИС "Космонавт Виктор Пацаев", пока ещё стоит у стенки Калининградского музея Мирового океана и работает по МКС. Но его дальнейшая судьба под вопросом. Технически, как измерительный пункт - он устарел. Как памятник достижениям отечественной науки, космонавтики, кораблестроения - он нашей власти неинтересен.

 

---

PPS:

Что же было с расстановкой судов во время спуска "Союза-11"?

 

В книге G.Ivanovich, в воспоминаниях Б.Е.Чертока и ветеранов заметны нестыковки.

Но вот появилась книга Б.А.Самойлова "Белые Селены" (Самойлов - нач.экспедиции на "Кегострове"). В ней описывается история с расстановкой судов Службы на посадочном витке "Союза-11", указывается дата ухода "Бежицы" из рабочей точки и приводятся данные, по которым можно попытаться вычислить исходную точку "Кегострова".

 

 

Возьмём карту Google, калькулятор и немного посчитаем.

 

Самойлов свои исх. координаты не указал, но данных достаточно:

 

1. В первом докладе 27.06 22:08, в исходной точке, он сообщает, что в заданную (22°W 14°N) он сможет придти через 84 часа.
   
   Скорость судна 14,5 узлов.
   Тогда до точки ~1218 миль
   
   
2. 28.06 13:22, через 15 ч. 14 м. после первого доклада, до момента посадки осталось 36 ч. 16 м.. Самойлов сообщает, что успевает в точку 18°W 8°N, в 470 милях от заданной.
   

Путь "Кегострова" из исходной в 18°W 8°N занял 51.5 часа. При скорости 14.5 уз. это 748.7 миль.

 

На оставшиеся до заданной точки 470 миль потребовалось бы ~32.5 часа, в точности, как и рассчитывали капитан и начальник экспедиции 27-го июня!

 

Теперь определим исходную точку "Кегострова". Кратчайший курс в требуемую точку работы (22°W 14°N) - это прямая линия. Я провёл линию из этой точки до той, куда "Кегостров" успел дойти (18°W 8°N), и продлил дальше на 748.7 миль на SE. Столько "Кегостров" прошёл с момента 1-го доклада.

 

Получилось примерно 12°W 1°30'S, недалеко от исходной точки "Бежицы", откуда она ушла сутками ранее и 30 июня вполне могла оказаться совсем рядом с рабочей точкой! Почему про "Бежицу" забыли в Группе управления - неизвестно. Ветераны молчат.

 

Итог. В результате недоразумения с расстановкой судов телеметрия с борта "Союза-11" во время работы ТДУ штатными средствами не была принята. Разгерметизации корабля произошла над Западной Европой вне зон видимости наземных или морских измерительных пунктов.