Научно-исследовательское судно
"Космонавт Георгий Добровольский"

ОКЕАНСКАЯ РЫБАЛКА И ПРОЧИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Дорогие друзья! Прошу не судить меня строго за слог и стиль изложения этого "литературного шедевра"! Ибо родился он абсолютно спонтанно, я бы сказал даже случайно. К написанию меня подтолкнули посты в конференции "Охота и Рыбалка" на сервере Автору.

Надоело читать о том, как кто-то поймал "карася на полтора килограмма весом и длиной с полторы ладони" и страшно этим гордится, думая, будто крупнее и тяжелее рыба бывает только в детских сказках. Но мне-то известно, что всё не так! Это я и попытался донести до моих благодарных коллег и читателей.

Начав публиковать в конференции части этого "шедевра", я пришёл к парадоксальному выводу. Оказалось, что тема эта абсолютно неизвестна окружающим меня в виртуальном пространстве людям и очень даже интересна! А что может быть лучшим стимулом для писателя, чем живой, горячий интерес читателей?! По этой причине, всё писалось быстро, кусками, не связанными друг с другом, именно так, как подсказывало мне сердце, и как воспоминания приходили в голову. Впоследствии я предпринял попытку соединить всё вместе и хоть как-то облагородить.

Результат предоставляю на Ваш суд.

Дмитрий Суслов

Часть 2 >>

Предисловие

Всё, собственно, началось ещё в далёком детстве. Однажды отец подарил мне книгу. На обложке был изображён взбирающийся на волну плот с хижиной из пальмовых листьев на палубе и парусом с нарисованной бородатой физиономией. Прочитав книгу я узнал, что плот носит гордое имя "Кон-Тики", нарисованная "морда" принадлежит богу солнца Ра, а книгу написал великий человек, мудрец и путешественник Тур Хейердал. Я забросил любимых Марка Твена и Жюля Верна, перечитав "Путешествие на Кон-Тики" добрый десяток раз подряд без передыху. Практически выучив книгу от "доски до доски", наизусть. Я знал имя каждого путешественника и каждого бальзового брёвна, срубленного в Перуанских джунглях для постройки плота. Мне снились длинноухие статуи острова Пасхи, Тихий океан, акулы и полинезийцы с приплюснутыми носами, танцующие ритуальные танцы у костра, под сенью огромных пальмовых листьев. Мама отобрала у меня фонарик, подаренный на день рождения, чтобы я не читал ночью под одеялом и выдавала книгу не больше чем на час в день. Но всё это было напрасно, ибо "болезнь" уже пустила свои корни, и победить её было невозможно. Так бы и дремала она глубоко внутри, если бы не случай.

Про случай. Заканчивать мне пришлось Энергетический факультет московского Политеха. Какие люди в то время там только не учились! Народ всё больше взрослый, видавший виды, пришедший за образованием по необходимости, а не потому, что так захотела мама. Вот и посоветовал мне кое-кто из них подать заявление в Службу Космических Исследований. Для молодого парня тех лет такая работа казалась чем-то из области фантастики, сродни полёту на Сириус! Не особенно веря в успех затеи, я всё-таки написал такую бумагу и отдал её строгому дяде в "один прекрасный день, в одном очень секретном месте".

Пролетел год. Жизнь динамично менялась. У меня появилась возможность стать артистом. Надо было всего-то только записать кассету с тремя любыми песнями в собственном исполнении, накропать автобиографию и передать всё это музыкальному редактору тогдашней "Комсомольской Правды" Юрию Филинову. Помните музыкальный конкурс "Золотой Камертон"? Катю Семёнову, победительницу первого такого конкурса? Вот о нём и речь. Но в этот момент мне позвонили из "Службы" и голосом, не терпящим отлагательства, потребовали срочно явиться в секретное место. Я не спал ночь, ощущая себя "Буридановым ослом между двумя стогами сена". Но на утро решение было принято, душа моя стала тверже легированной стали. Океан! Конечно Океан! Какие могут быть сомнения!? Разве даст мне судьба ещё один такой шанс!!!? А песни под гитару петь мне и так никто не запрещает, главное, что бы в душе не умолкали лирические струны.

Потом было первое собрание экспедиции, оформление разных документов, знакомство с коллегами. Тяжёлая медкомиссия, куча разного рода прививок, и ещё через неделю, "в Питер с вещами", на свидание с моим "Кон-Тики". Бессонный ночной поезд, утренний Московский вокзал, занесённый снегом Питер, каналы и мосты, хромоногий автобус по территории Морского порта. Угольная гавань, шестнадцатый причал, морской запах дальних странствий. И вот он - сладостный миг свидания! Да!!! Что сказать, эта была любовь с первого взгляда! Он прекрасен. Монументален и суров. Обводы корпуса, якоря, мачты, наводящие благоговейное почтение лепестки палубных антенн, подтёки ржавчины на белых бортах. На дворе февраль, палуба с надстройками вся в снегу, из трубы - шлейф лохматого дыма. На палубе суетятся люди. Идёт подготовка к долгому рейсу.

Ещё через пять дней полный сбор на борту, таможня, пограничники и... И караван, пробивающийся за ледоколом "Седов", сквозь полутораметровый лёд Балтики в кромешной темноте. Какой там сон! В каюте удары и жуткий скрежет. Льдины крошатся о форштевень. Над бескрайним ледяным полем иссиня-белые тоннели ослепительного света из надстроечных прожекторов ледокола. Нам легче чем остальным - у "Добровольского" вполне приличный ледовый класс. Но и нас пару раз серьёзно затирало ледяными глыбами. Следующим днём лёд отступил и пошла чистая вода Северного моря, потом Датские проливы, Скагерак и прочие узкости, Английский канал и вот она - Атлантика. Обживаю каюту, притираюсь характером с коллегами по лаборатории, учу матчасть. Через пару дней первый в моей жизни заход в иностранный порт.

Часть 1. Про рыбалку и прочую живность

Как ловить рыбу на "самодур"

Значит, встаёт судно на якорь, на банку. Ну, к примеру, на банку "Ампера", чуть пониже Гибралтарского пролива в Атлантике. Глубина там небольшая, метров от пятидесяти до тридцати. Пароход разворачивает по ветру и он стоит себе неподвижно, только покачивается на океанской зыби. Берём, значит, катушку с леской - чем толще, тем лучше. Размеров не знаю, ибо не рыбак, а так, скорее - сочувствующий. Ага, далее. Привязываем к концу лески грузило. У нас самым популярной была латунная или медная болванка весом килограмма три, а то и все пять (легче нельзя, течением сносит!) Повыше грузила привязываются на длинных поводках тройники с цветными тряпочками. Главное, следить, что бы тройники оказались на разной высоте, а то цепляться станут друг за дружку! Так вот, вязать их надо штук десять - пятнадцать. Но пятнадцать, это максимум - потому как, если больше, не вытянешь - тяжесть большая! Вот, собственно, снасть готова. Потом расталкиваешь у релинга конкурентов и опускаешь свой "самодур" в воду. Опускать надо быстро, ибо до воды семь метров и под воду тридцать в лучшем случае! Пока грузило об дно "торкнется" измучаешься ждать. Но вот оно и торкнулось. Ждать более нечего, надо тянуть всё обратно. Тянем. И вот тут и начинается самое сложное! Ибо чем выше тянешь, тем тяжелей становится! По итогу, когда вся конструкция появляется над водой, ты видишь, что на ВСЕХ пятнадцати тройниках висит по рыбине. И весом они совершенно не по двести грамм, а серьёзно более! Потом переваливаешь всё через борт и начинаешь отцеплять. Ох, помню, и намучался же я в первый раз! Короче, восемь больших деревянных ящиков, выставляемых на корму шеф-поваром, коллектив из десяти человек забивает за пятнадцать минут. Такая "рыбалка" на мой взгляд конечно в кайф, но интрига отсутствует напрочь! Может по этому, я и не слишком люблю рыбалку.

Ловля кальмаров

Собственно, для того чтобы в ваших руках оказался тухлый кальмар, коего так любят акулы, его надо вначале поймать. Вот с этого увлекательного занятия мы и начнём!

Для ловли кальмара пароходу вовсе не обязательно стоять на "яшке". Вполне достаточно просто лежать в дрейфе. Скажем, где нибудь в Гвинейском заливе, поближе к экватору, в точке 8°/18°. Замечу, что кальмар - существо очень шустрое и прожорливое, и в такой же степени ночное. Ловить его можно только с наступлением темноты, причём полной. Потом на корме зажигается яркая люстра или прожектор, направляется сей осветительный прибор под "подзор" на воду. Свет привлекает кальмара и разных мелких существ-рачков, которыми кальмар питается. Также свет нужен для того, чтобы заряжать специальную снасть с помощью которой этих шустрых гадов и ловят. В простонародье снасть эту называют кальмарницей и покупают в маклацких магазинах где нибудь в Лас-Пальмосе на острове Гран-Канарья или в других подобных местах. Хотя, справедливости ради, скажу, что видывал и самодельные. И ловился кальмар на такое произведение моряцко-рыболовного искусства даже лучше...

Но вернёмся к нашим баранам, в смысле кальмарам. Самая большая хитрость кальмарницы заключается в том, что она содержит в своём теле фосфор и может ярко светиться в темноте, если перед заброской её подержать в свете прожектора. Да! Внешне, она представляет из себя сигарообразное, пластиковое тело, длинной десяти - двенадцати сантиметров, противоположный конец от лески которого, увенчан двумя рядами крючков, опоясывающих её вокруг. Так вот, этот зело хитрый прибор привязывается к леске, а леска в свою очередь к спиннингу. Размахиваемся и со всей дури забрасываем её в темноту, за борт. Слышим шлепок и начинаем быстро крутить катушку. Кальмар видит такую огромную светящуюся креветку, офигевает и кидается на неё, как сумасшедший! И естественно налетает своим клювом на крючки. И тут главное - сразу подсечь, не дать слабины! Тянуть постоянно поступательно, ибо дашь слабину - сойдёт! Ну вот, вытаскиваем его из воды и он, голуба, начинает страшно плеваться, потому как движитель имеет реактивный. Но вода в нём быстро заканчивается и вот тут он начинает извергать чернила. И если ты ещё чайник зелёный, неопытный и поднял его к этому моменту до уровня релингов, будь уверен, уделаешся так, что мыться и стираться придётся долго. По этой же причине боцман, под страхом смертной казни, запрещает ловить этих шустриков с борта. Заплёвывают пароход так, что палубная команда потом неделю с плота закрашивает! А это, повышенный расход краски и ужасные трудозатраты.

Понятно, что ловят "малькаров" вовсе не для того, что бы скормить его акуле, а для применения, скажем, в любимом моряцком салате. Знаете такой не хитрый рецепт? Яичко мелко порезать, лучок, риска добавить, если есть, и кальмарчика варёного, мелко наструганного, и залить всё это дело майонезиком. Вроде не бог весть что, а после шестого месяца рейса кажется райской пищей для гурманов! А если ещё спиртик хорошо настоялся на корочках грецкого ореха... М-м-м-м-м!!! Замечательно! Так же хорош "малькар" сушёный. Предварительно просоленный и мелко порезанный ножницами на полоски. Они закручиваются в такую смешную спиральку и честно сказать, лучшей закуски к пиву найти вряд ли можно! Вобла просто отдыхает... Так вот, кальмар у нас уже в руках. Оставляем его до утра в коробке за крышкой кормового трюма и спокойно валим в каюту, слушать "шум винтов подводной лодки" или "сидеть на спине". Кому как нравится. А утром извлекаем его вонюченького из укрытия (если он ещё там и его не скомуниздили конкуренты) и готовим снасть №2, под названием "акульница".

Как ловить акулу на вонючего кальмара

Продолжаем разговор. Итак, у нас есть вонючий кальмар и дивная снасть под названием акульница. Делается сей сабж, довольно просто. Берётся капроновый фал толщиной с палец, метров чем больше, тем лучше. К фалу крепится стальной поводок метра два длиной и сечением пять-шесть миллиметров. А к нему в свою очередь вяжем крючок. Вот ему, стальному другу, стоит уделить пару слов. У нас, на "Добровольском" изготовлением крючков занимался один замечательный моторист по имени Семёныч. Имел он, во первых, золотые руки, во вторых допуск - к токарному станку и муфельной печке, а в третьих был у него склад, в котором присутствовали стальные прутки разного диаметра.

И вот брал он такой пруток, гнул его как надо, отковывал, затачивал и калил до нужной твёрдости. А потом, за дозу спиртяшки, внедрял в массы. Получался такой милый, сорокасантиметровый крючок ужасающего вида. Да, забыл! Ещё нужен кусок пенопласта, такой поздоровее, сантиметров "сорок на сорок". И желательно покрасить его в какой ни будь пошлый цвет, чтобы издали было видно, что он твой. Особым шиком считалась хемпелевская, ярко оранжевая, светоотражающая краска, коей красят крылья капитанского мостика, согласно "Правил Судового Регистра". Но добыть её на пароходе, было делом непростым и недешёвым. Ну да ладно, это всё шелуха. Главное дальше. Дальше, берём нашего тухлого друга, насаживаем на крюк, и всю конструкцию аккуратно спускаем с кормы вниз. Обычно, таких штуковин за бортом болтается штук десять - пятнадцать. Они расходятся веером и друг дружке не мешают. Ну вот, снасть заброшена, можно пойти поработать. Дело в том, что акула, не тусится вокруг судна всё время. Она гуляет сама по себе, когда и где ей вздумается, как наши дворовые кошки. И ждать её можно сколь угодно долго.

Но вот вдалеке, над зыбью появляется плавник. Рыба не торопясь приближается, а чего спешить, "спустимся с горы и..." и начинает нарезать круги вокруг приманок, выбирая что повкусней. Но мы-то знаем, что тухлятинка привлекает её больше всего остального! Резкий бросок, рывок в сторону, крючок впивается и акула ощущает боль. Тут начинаются судорожные попытки освободиться. Она не выпрыгивает из воды, как скажем это делает макрель или тунец, а яростно мечется из стороны в сторону, пытаясь избавится от странного, болезненного ощущения, старается уйти в глубину, но стальной поводок прочно удерживает её, глубоко врезаясь в плоть. В этот момент, информация о том, что акула на крюке, каким то не постижимым образом разлетается по лабораториям и народ в едином порыве вываливает на палубу.

Иногда бывает, что эта бестия не успевает спутать все акульницы, но чаще это всё-таки происходит и тогда рыбачкам приходится туго, распутывание дело долгое и малоприятное. Но я не помню случая, что бы народ, не смог достать добычу из воды. Итак, подтягиваем животину к самому борту и слегка приподнимаем её голову над водой. И она, милая, расслабляется и замирает. Дальше, надеваем на фал скользящую петлю, завязанную по принципу виселичной, и спускаем вниз, к акульей башке. Дальше самое сложное, надо двигать обоими верёвками так, чтобы спущенная петля наделась на акулу и прошла за спинной плавник. Правда это только кажется сложным, при наличии небольшой практики вся процедура занимает пару минут. Затем, начинаем тащить животину на палубу, безо всякого уважения, хвостом вверх. Все семь метров подъёма она преодолевает абсолютно индиферентно. Переваливаем тушу через релинги, она шлёпается на палубу и тут "спасайся кто может", врассыпную!

Мгновенно скрутившись в стальную пружину, она выстреливает в обратную сторону. Если в этот момент хвост попадает по кнехту, раздаётся жуткий удар и тело акулы отлетает на пару метров. Если хвост попал по ногам, то в лучшем случае вы лишитесь части кожного покрова с возможным нагноением, ибо на шкуре всегда найдётся какая ни будь ядовитая дрянь. Либо, в худшем случае, можно остаться со сломанными ногами. Успокаивается чертовка только после хорошей оплеухи обухом пожарного топора по темени. Но и после этого зевать, особенно не стоит. Возможны варианты. Во-первых может очнуться и наделать дел, а во-вторых пальцы в пасть совать категорически не советую. Защёлкнется насмерть, останешься без конечности.

Зачем же стоит ловить акул? На мой взгляд, занятие это лишено всякого смысла, ибо взять с неё кроме челюстей нечего, ну может быть плавники. В пищу идёт только один вид "Голубая акула" (и тут голубая). Да и не по христиански это как-то. Лишать жизни такое потрясающе грациозное и сильное животное, на мой взгляд - грех. Но морячки смотрят на эту проблему с другой стороны: " ..а если ты к ней свалишься, она тебя пожалеет?" спрашивают обычно они. Но как мне кажется, на то ты и человек, что бы не попадать ей в зубы! Ну а коль попал, увы, как в том анекдоте "крути свои, они тебе больше не пригодятся!"

Как ловить макрель

Есть такой очень красивый вид макрели, называемый "Бонито" или "Королевской макрелью". По свирепости и хищности она не уступает акуле, только что на человека не нападает. И является самым большим акульим врагом. Если у парохода появляются одни, других и калачом не подманишь!

Теперь о способе ловли. Встаём пораньше, часиков в шесть и выходим на палубу. Солнце только-только поднялось из-за горизонта и всё такое розово-жёлтое, мягкое, ласковое и не жаркое. Палуба влажно блестит от ночной росы, то тут, то там валяются летучие рыбы, замерев в последней попытке встать на крыло. С виду, это обычная селёдка с крыльями. По вкусу, кстати, тоже. Их, глупых, в ночной темноте привлекают огни палубного освещения и они как мошки слетаются к пароходу. Вообще их очень интересно наблюдать днём, когда они всей стаей удирают от той же макрели. Просто фантасмагорическое зрелище, когда как по команде, стремительно, огромная стая на большой скорости, вспарывая водную гладь, распускает крылышки и как маленькие планёры пролетает метров двести-триста по воздуху.

Я долго не мог понять, как они ухитряются подняться на такую, достаточно большую высоту!? Представьте, семь метров от воды, это почти третий этаж! Однажды ночью одна такая воздушная акробатка со всего разгона треснула меня по затылку. Было совсем не больно, но очень неожиданно. А когда обнаружил парочку на верхней палубе, перестал удивляться.

Так вот, макрель приходит к пароходу рано утром, небольшой стаей, голов в пять-семь, и тихонечко скользит вдоль борта на малой глубине. Сверху её отлично видно. Вода настолько прозрачна, что можно разглядеть каждый плавник, каждый изгиб ее стремительного тела. Бонито потрясающе красива. Ярко бирюзовая спинка с золотыми боками, выпуклый, упрямый лоб и мощная, чуть выступающая вперёд челюсть. Она воплощает силу и грацию и чем-то напоминает мне торпеду, а если это крупный экземпляр, полутора-двух метров в длину, то становится понятно, почему акулы стараются держаться от них подальше. Берём спининг с блесной, на тройник насаживаем кусок всё того же тухлого друга и забрасываем рыбам прямо под нос. Бывает, что макрель не ведётся на такое угощение, равнодушно отвернув в сторону. Но иногда следует молниеносный бросок и тут только держись! Боже мой, какие только пируэты она не вытворяет! Скачки, перевороты и стремительные разгоны с резкими разворотами! Макрель - очень достойный и сильный противник. Но и она в конце концов устаёт и затихает. Тут мы её подтягиваем к борту и бросаем в воду специальную сетку.

Пару слов о сетке. Она представляет собой металлический, круглый каркас, типа хулахупа, на который натянута мелкоячеистая сеть. По краям к ней привязаны три верёвки, сходящиеся в одну на расстоянии двух метров. С помощью такой замечательной снасти наши умельцы по ночам выуживают всякую живность из глубин мирового океана. Подводим, значит, это приспособление под добычу, покорно болтающуюся у борта, и начинаем поднимать. Иногда смешно смотреть: хвост и голова могут на пол метра свисать за габарит сетки! Но ничего, вытаскиваем.. А вечерком у кого нибудь в каюте наступает праздник живота, ибо рыбы, вкуснее чем Бонито, найти трудно. Правда, следует помнить, что речь идёт об океанской рыбе.

Ночная рыбалка

Пришла пора написать о том, что ещё и каким способом ловится в океане по ночам. О ловле кальмара говорить уже не будем, с ним всё и так понятно.

Вообще, как бы мне хотелось передать Вам все ощущения от тропического, ночного океана! Ну представьте: чёрный бархат огромного неба, усыпанный мириадами сверкающих алмазов! Осеннее, подмосковное ночное небо не сравнится с тем звёздным безумием, творящимся на ночном, экваториальном небосклоне! Я как-то брал в рейс немецкий полевой бинокль, доставшийся по наследству от деда и снятый им с башки какого-то дохлого фашиста в районе Зееловских высот в сорок пятом. Очень хороший бинокль! И угораздило меня залезть с ним в такую ночь на самую верхнюю, антенную палубу! Приземлил, я значит корму на лежачий шезлонг, навёл оптику на созвездие Гончих псов, или как оно там называется, и обомлел!!!! Ощущение крохотной букашки в бесконечности!!! До мурашек, до колик!!! Ребят, не поверите, их там, ТАКОЕ КОЛИЧЕСТВО, звёзд этих!!!! Невооружённым глазом мы видим хорошо если десятую, а то и сотую часть!!!! Неделю потом спал плохо, кричал по ночам, пугал соседа по каюте.

Ну ладно, опустимся не грешную землю. Дальше звук - звук океана. Хотите верьте, хотите нет, но океан - это живое существо, мыслящее, разумное, со своим характером и привычками. Иногда ему бывает плохо, он сердится, ярится и всыпает нашему брату морячку по первое число! Но это происходит не так часто, как кажется. В основном, он добр, меланхоличен и спокойно спит, вдыхая полной грудью. И тогда, по его поверхности гуляют" холмы, они не катятся как гребни волн, а вырастают из глубины, нежно убаюкивая пароходы.

Вокруг абсолютная тишина и безветрие. Такая тишина, какая бывает только в океане при полном штиле, ночью. Стоишь на корме, и слышится только тихое, шуршащее касание воды об перо руля. И всё, больше ни звука. Правда, ещё басят дизеля электростанции, но к их тихому звуку привыкаешь настолько, что он вырезается мозгом, как частотным фильтром, и ощущается скорее на уровне вибрации палубы. Воздух как рассол - горяч, солон и влажен. Ночь не приносит прохлады и выходя через клинкетку на палубу, из кондиционированных восемнадцати градусов, окунаешься в знойное пекло. Буквально несколько минут - и на теле конденсируется обильная влага, а майка натирает кожу как наждак. Но всё это чепуха по сравнению с предвкушением хорошего улова. Пароход, лёжа в дрейфе, под ветром, движется боком, как бы наезжая и подминая под себя всё, что всплывает на поверхность, влекомое светом луны, звёзд и обилием планктона мерцающего в темноте россыпью голубоватых огоньков. И если стоять возле мощного прожектора, направленного на воду, можно увидеть и поймать массу интересного. Посудите сами: вдруг, в световом круге появляется что-то огромное и белое. Размеры этой штуки таковы, что не помещаются в секторе света и только по отдельным фрагментам окраски или величественным, волнообразным движениям крыльев можно догадаться, что нас почтила своим вниманием Королевская Манта. Существо совершенно безобидное, но в силу своих чудовищных размеров и веса не имеющая в океане врагов. Для справки, вес взрослой Манты достигает двух тонн и более. Был смешной случай, когда один чудак на моих глазах попытался от нечего делать подцепить Манту спиннингом. Она появлялась на глаза уже раз пятый, спокойно поглощая всякую вкусную живность и тут этому, с позволенья сказать, "рыбачку" пришло в голову на неё поохотиться. Но пытаться остановить такую величину удочкой, всё равно, что останавливать железнодорожный состав. К несчастью, леска у него стояла "на крупную" и привязал он её к катушке от души. Манта, скорее всего, даже не заметила агрессии в свой адрес, продолжая размеренное, неторопливое скольжение, а удочка... В начале за борт ушло метров сто первоклассной лески, потом удилище, как спичка, переломилось возле катушки, а потом и катушка с рукоятью исчезла в темноте. Свидетели этого проишествия, хохотали до судорог. А поскольку мореманы очень остры на язык и любят подкалывать друг друга, парню пришлось ещё долго отбиваться и краснеть. Частенько на огонёк захаживают киты. Внезапно, в тишине, раздаётся звук неторопливого выдоха, а то и нескольких. Как будто кто-то стравливает давление из толстенной пневматической магистрали. С момента запрещения охоты на китов этим океанским исполинам жить стало значительно вольготней и поголовье здорово увеличилось. И теперь встретить в Атлантике семью полосатиков совсем не сложно. Они очень любопытные, эти киты, и это их частенько подводит. А ещё они любят почесаться. Всякие моллюски и прочие паразиты селятся на их спинах и боках целыми колониями и сильно досаждают своим владельцам. Поэтому они подныривают под судно и чешутся об киль. Да так чешутся, что по пароходу шорох стоит! Семья может дрейфовать поблизости несколько дней, резвясь вокруг и решая свои гигиенические проблемы.

Пароход, кстати, тоже здорово обрастает в тропиках. Причём очень интересно: правый борт моллюсками на такой длинной, тонкой ножке, а левый - водорослями, зелёными и густыми, как борода господина К.Барабаса. Через три-четыре месяца рейса это становится проблемой, ибо судно теряет в ходу три-четыре узла. Но к счастью, это легко лечится. Стоит зайти в любую пресноводную реку, ну скажем в Ла-Плату, и подняться к Буенос-Айресу, как все водоросли и ракушки отваливаются и борта вновь становятся чистыми.

И вот стоим мы на наветренном борту, и с семиметровой высоты наблюдаем толщу воды, пронизанную ослепительным светом прожектора. Световой колодец уходит глубоко в воду, преломляясь, размывая и искажая образы, наполняя их загадочными тенями и видениями. Заглядывать в бездну можно до бесконечности, до гипнотического транса, до головокружения.

Тут у борта появляются наши старые друзья - рыбки-шарики, или по научному - Тетрадоны. Крупные особи могут попадаться поодиночке, но молодняк держится стайками. Хороша эта рыбка тем, что при испуге, в виде защитной реакции, она раздувается пузырём, выпятив во все стороны колючие иголки. Лучшего экземпляра для изготовления сувениров и придумать трудно. Размахиваемся и забрасываем свою сетку - сачок. Подцепить шустрых рыбок удаётся не всегда, но бывали случаи что и по двадцать штук за заброс цепляли! Технология изготовления сувенира проста. Осторожно вскрываем рыбке пузико, вычищаем внутренности и на их место вставляем в зависимости от размера экземпляра, напалечник, презерватив или камеру от футбольного мяча. Потом так же осторожно зашиваем разрез, оставляя конец напалечника, презерватива и т.д. для надувания, посередине брюшка.

Затем через оставленный конец постепенно надуваем, следя, что бы нитки шва не расходились, и вешаем сушится. А через пару дней, когда экземпляр уже дошёл до кондиции, подрисовываем глаза и покрываем лаком. Но это только полдела. Надо же красиво оформить поделку, изготовить подставку и собрать всё воедино! Встаёт вопрос: из чего делать эту самую подставку? Из чего, из чего - из красного дерева, конечно!

Но, к делу

Тетрадоны пойманы, засушены и водружены на постамент. Кто же ещё может внезапно появиться у нашего борта среди ночи? Это конечно черепахи. Крупную особь проводим взглядом, вздохнём и облизнёмся.  Не вытянуть. Очень уж она тяжёлая. Одно дело акулу петлёй за хвост тащить. Там можно и вдесятером, а сеткой так не получится, слабовата сетка. А вот средненькая – это наш размерчик!

Тянуть надо быстро, ибо при всей своей кажущейся неторопливости, ластами она шурует будь здоров. Описывать варварский способ извлечения супового набора из панциря

не стану по этическим соображениям. Скажу только, что суп действительно очень достойный. Правда, надо отметить, что повар у нас был от Бога - наполовину грузин, а наполовину русский. И сготовить он мог что угодно из чего угодно. Ребята, а какой он делал чахохбили!!!! Аж слюни текут, как вспомню.

Панцирь же годится на изготовление пепельниц, или как сувенир на стену, или в виде шкатулки. Один рукоделец ухитрился инкрустировать кусочками панциря доску для шишбеша или нардов - как вам больше нравится.

Об опасностях

Но тут такое дело: при ловле сеткой, да и акульницей, надо всегда помнить об опасности, подстерегающей человека, занимающегося подобным промыслом. В океане водится очень большое количество мелких существ, представляющих смертельную угрозу человеческой жизни. К одному из таких существ, принадлежит физалия или португальский кораблик. С виду - небольшой пузырь, напоминающий надутый липовый лист с ярко фиолетовым гребнем. Он как маленький парусник дрейфует по волнам, гонимый ветром. Но за внешней безобидностью скрывается смертельная сущность. Вниз от пузыря уходят тонкие щупальца длинной до тридцати метров. Щупальца покрыты стрекальными клетками по силе яда аналогичного яду гюрзы и даже сильнее. У физалии,бывает период миграции и тогда целые фиолетовые поля дрейфуют через Атлантику от берегов Африки к берегам Южной Америки, убивая на своем пути всё живое, не успевшее унести ноги.

Всегда существует опасность намотать её щупальца на верёвку, к которой привязана сетка. А потом при подъёме коснуться их ладонью. Был свидетелем подобного случая. Человек, стоявший у борта рухнул на палубу как куль с мукой и захрипел. Четверо суток доктор откалывал его антибиотами и кормил с ложки по причине абсолютного паралича тела. И только на пятые он смог двигать пальцами на ногах. Прошу учесть, что в момент контакта на руках у него были толстые кожаные перчатки. Говорят, что ожог тела площадью более квадратного сантиметра, приводит к остановке сердца. И понятно, почему в момент подхода кораблика к Южной Америке там закрывают пляжи.

Но бывают и смешные случаи. Как-то у берегов Кубы стояли мы в отстое в крохотной бухте под названием Нипе. Бухта ну такая крохотная, что и на карте-то нет. Так вот, решили понырять на коралловом рифе. Спустили моторный бот, загрузились в него кто хотел, и к берегу. Встали над рифом и давай нырять. Дайверского снаряжения, у нас понятно не было, только ласты да маски с трубками. Но не беда, глубина метра три, не больше. Вода прозрачности абсолютной, каждую песчинку на дне видно, каждый коралл, каждую раковину. Солнце жарит во всю. Ныряю, от маски по дну бегает солнечный зайчик. Красота неописуемая! Вода солёная и плавучесть у организма практически нулевая. Руки ноги раскинешь и паришь в тёплом блаженстве как манта. Благодать.

Рассматриваю на дне какой-то камень и замечаю перед собой движение. Поднимаю голову и застываю от ужаса. Передо мной, в сантиметре, практически упёршись в стекло маски, жуткая зубастая пасть. Чёрт!! Океанская щука!! Любопытная бестия, видать солнечный зайчик ей понравился. Одно движение руки и на месте метрового чудовища лишь облачко придонной мути. Резко всплываю, перевожу дух. От души хохочу, ну что ты будешь делать, кто кого больше напугал!!??

Тут же на рифе, наломали наши умельцы кораллов. Под водой они очень красивые, разноцветные, а после того, как на воздухе высохли, стали серо-бурыми. И мало того, после суток лежания в мешке протухли и стали безобразно вонять. Пришлось мыть их из пожарного гидранта, сильной струёй воды, а потом ещё и вываривать по частям. Вся эта процедура сопровождалась жутким запахом, но оно того стоило. Ибо итог потрясающий, сахарно-белая ветка коралла на красно-коричневой полированной подставке. Очень красиво!

О просто птицах

Ладно. О чём я ещё не рассказывал? О птицах. Собственно птиц в океане водится немного, собственно, только одна. Называется она альбатрос. Для любого моремана птица эта священна. Считается, что в альбатросов переселяются души погибших моряков. Так это или нет сказать трудно, но животное это действительно достойно восхищения. В какой бы заднице не оказывалось судно, возле него всегда кружит пара пернатых братьев. Ни полярная стужа, ни тропический зной их не берёт.

Молодые птицы отличаются от взрослых коричневым цветом оперения. Говорят, что после того, как птенец лоботряса встаёт на крыло, он покидает берег на несколько лет и возвращается только после смены цвета оперения для того, чтобы найти себе пару.

Эта птица, как ни какая другая приспособлена жить в океане. У неё просто фантастический размах крыла. Садясь на воду, она складывает их аж в три раза, а перед тем, как сложить, довольно приличное расстояние проезжает по воде на лапах, как на водных лыжах. При взлёте, ей приходится разбегаться, смешно шлёпая по воде перепонками и постепенно раскрывая крылья. Сидящий на воде альбатрос сильно смахивает на гуся с головой большой чайки. Но в полёте!..

В полёте ему нет равных. Он может часами неподвижно висеть у клотика, подправляя свой полёт только подрагиванием хвоста.

Прозвище «лоботряс» птица получила не случайно. Кормёжка на судне происходит четыре раза в день. После уборки поварёнок вытаскивает на корму ведро с отходами и вываливает его в специальный люк через который отходы попадают за борт, вытягиваясь за кормой в узкую полосу бумажек и прочего мусора. Так вот эти паразиты аж с точностью до минуты знают, когда это произойдёт. То не было никого, то вдруг откуда ни возьмись целая стая. Плюх на воду, и давай харчить! А что, хорошая жизнь! Рыбу ловить не надо, сиди себе, лопай отходы!

Так же, лоботряса отличает абсолютная невозмутимость. Он может висеть в трёх метрах от борта и ты хоть обо.рись и обмахайся руками – даже головы не повернёт, даже крылом не дёрнет! Во птица!!!

Все остальные птицы живут в непосредственной близости от побережья. И если вдруг, ты замечаешь простую чайку, значит до берега не больше тридцати миль.

Есть ещё одна категория птиц. Это птицы пассажиры. Чаще всего это или стрижи с ласточками, или почтовые голуби, которые также не прочь прокатится через океан на халяву. Их экипаж обычно жалеет и начинает подкармливать. Дело доходит до того, что почтари, начинают брать пищу из рук и садиться на плечи. Большинство из них окольцованы и кому-то принадлежат.

Но бывает, что в гости заглядывают и хищники. Как-то появилась пара соколов. А на пароходе уже прижились штук восемь ласточек и пара голубей. Голуби, не будь дураками сразу под надстройки попрятались, а ласточки, бедолаги, так и полегли смертью храбрых в нелёгком бою. Причём, пока за ними гонялся только один сокол, плевать они на него хотели. Уходили от погони как спортбайк от асфальтоукладчика, но когда подключился второй, увы, шансов у них не осталось. Били из засады. Один гонит, а второй выскакивает наперерез. Бах, и только пёрышки в разные стороны! Жалко, а что поделать!? Жизнь такая.

Из экзотических представителей пернатых как-то раз залетал длинноносый удод и ещё какая-то красная птичка, которую садюга замполит Герман Иваныч приказал нашему знатоку живой природы Витьке, поймать и зачучелить. Чучело вышло так себе, но Герман был необычайно доволен. Щурясь и попыхивая беломором, любовно поглаживая пальцем по алой головке,  рассуждал: «Вот птаха, всё равно кто ни будь сожрёт, а у меня глядишь – на вечную память останется!» Я ему: «- Герман Иваныч, а не жалко?!» Герман, махая рукой: «- Да ладно, их тут столько летает!» Дело происходит на переходе к Уругваю. До порта Монтевидео ещё шесть суток хода.

Про попугаев

Отдельной истории заслуживает эпопея с попугаями.

Всё та же Африка. Всё тот же Кот-д-Ивуар. У борта мальчик с клеткой в руке. В клетке здоровенный краснохвостый  Жако. Мальчик, смешно задирая голову и руку с клеткой, уже пять минут мычит:

«- Месье, месье!!» 

Попугая хочется ужасно, но показывать это маленькому комивояжёру нельзя ни в коем случае! Цена сразу взлетит втрое. Наконец оборачиваюсь.

«- Хау мач?»

«- Ту таузенд!»

Грязные пальцы свободной руки раздвигаются в виде буквы V.

«Хау, хау??!! Ты что сдурел, перегрелся что ли??!!»

В испуганных, округлённых глазёнках почтительный ужас.

Две тысячи за эту ощипанную курицу!

«- Ван таузенд!»

«- Ноу! И ещё раз ноу!»

Снова отворачиваюсь.

«- Месье! Файф хандред!»

«- Ну ладно, чёрт с тобой!»

По итогу сторговываюсь на четыреста африканских франков, старые сандалии и два куска хозяйственного мыла.

На следующий день у борта птичий базар. Море клеток с попугаями. Но все какие-то мелкие и действительно частично ощипанные. Цена тысяча КФА и не цента меньше.

Сосед, весь вечер наблюдавший моего красавца, притаскивает из увольнения такого же. Купил на базаре в городе. Решаем назвать их Аби и Джан, по названию города – Абиджана.

В каюте птицам явно не очень. Из тридцати пяти в тени, в кондиционированные восемнадцать. Забились в угол за рундук, сидят, акклиматизируются. Притащили с берега ветвистую корягу, закрепили там же за рундуком. К вечеру вроде ожили, стали по коряге лазить. На следующее утро, приблизительно часов в пять в каюте жуткий свист и душераздирающие, пронзительные крики.

С добрым утром дорогие товарищи и вся прогрессивная африканская общественность!!!

Соорудили сетчатую выгородку. Чтобы закрывать крикунов на ночь тёмной тряпкой. Фига! Не помогает! Стоит хотя бы одному, хоть на другом конце парохода свистнуть, как вся ватага начинает свой оглушительный утренний концерт. Минут через пятнадцать так же быстро затихают. Прямо как те пиндосы с поддонами.

Днём серые проказники весело лазят по всей каюте, висят на шторах вниз головой, раскачиваясь на любой попавшейся перекладине и дружно гадят где придётся. Уже привыкаем друг к другу. Заснув после очередного утреннего концерта, просыпаюсь от того, что кто-то копошится у меня в волосах. Открываю глаза, так и есть - мой красавец, сидя на подушке, нежно делает клювом  укладку, издавая при этом какие-то потрясающие, урчащие звуки.

Вообще, птички оказались очень смышлёные и дружелюбные. Через неделю мой уже спокойно сидел на плече, время от времени осторожно прихватывая клювом за ухо. С его стороны это был скорее жест дружеского расположения и приятия.

Чтобы попугаи не голодали, на местном рынке был куплен здоровенный мешок каких-то красных ягод чем-то смахивающих на финики. И они расправлялись с ними за считанные секунды, держа в крепкой, трёхпалой лапе.

Не отказывается эта крикливая братва и от обычных семечек, и от сухарей с арахисом не отказывается. Литровую банку с водой на пару, за два дня, выпивают шутя. Всем хороши ребята, только один недостаток, очень большие грязнули. Иногда, им безудержно хочется летать, крылья превращаются в могучий вентилятор и вся шелуха облаком поднимаясь к потолку оседает на наши головы. Далее следуют матюги и швабра с тряпкой.

Увы, закончить эту историю на мажорной ноте мне не удастся. Из пятидесяти двух особей купленных на африканском побережье до Питера, спустя три с половиной месяца, добрались только восемнадцать. Остальные пошли на корм акулам, отдав Богу душу в силу различных трагических причин. Мой Аби, попавший в число счастливо переживших морское путешествие, добрался до столицы. Морозным февральским утром, вместе с клеткой, был вынут из толстого одеяла в квартире родителей, где и провёл пару спокойных лет, пока не был продан вашим покорным слугой какому-то заядлому орнитологу за сумму равную стоимости Лады-Самары средней потрёпанности. Надеюсь, что ему и сей час живётся не плохо, ведь они долгожители, эти попугаи.

Про наших друзей – китов и касаток

Шторм явно пошёл на убыль. Отдраили броняшки, наводим порядок. Сосед выглядывает в иллюминатор.

«- Смотри-ка, киты!»

Действительно, пара тёмных силуэтов.  Навожу бинокль.  Явно кашалоты. Тупые, обрубленные морды, горбатые спины, гейзеры воды и пара на выдохе. Хорошо им тут, не жарко. Кашалот удивительный кит, обладающий могучим сердцем и многокамерными лёгкими, снабжёнными системой клапанов и возможностью нырять на очень большие глубины. Бывали случаи, когда в витках повреждённых, телеграфных кабелей, поднятых с двухкилометровой глубины, люди находили останки кашалотов, запутавшихся и нашедших свою смерть в свинцовых объятиях.

Тихий, оказался совсем не тихим! Правда, в тех широтах куда мы забрались, иного и ожидать-то было нелепо. Три дня баллов восемь–девять, потом, на пару дней спадает до пяти-шести.

По утрам палуба и весь такелаж во льду. Палубная команда, как стадо дворников, долбит лёд ломиками и топорами. Звон стоит небывалый. Небо нависает свинцовой крышкой над кончиками мачт. Скользко. Передвигаться нужно очень осторожно, держась за поручни и релинги. Стоим на корме, спрятавшись от ветра за надстройку. Очень холодно, все одеты в тёплые куртки и шапки. Я ещё и капюшон натянул. Судно методично качает «в киль». Когда корма падает вниз, из-под подзора, вертикально вверх, встаёт стена водяной пены. А когда взлетает к небу, появляется ощущение аттракциона «большие качели». Красиво, но страшновато. Штормом, с кормы унесло приваренную к палубе печку-буржуйку и кусок релинга с флагштоком. Глядя на изуродованный, завязанный в узел металл понимаешь, насколько слаба и ничтожна   человеческая жизнь и как легко её лишиться по дурацкой случайности или небрежности.

А вот альбатросам всё нипочём! Парочка красавцев как привязанная, висит практически над палубой, разглядывая нас с видимым равнодушием. В высоких широтах Тихого, они ещё крупнее и бесстрашнее.

На горизонте маячит айсберг. С такого расстояния он не кажется чем-то смертельно-опасным и огромным и скорее напоминает сахарную голову. Но стоит ему хоть на полмили приблизиться, как главная машина оживает и наш космический старикан шустро пускается наутёк, как маленькая ручная собачка от здоровяка ротвейлера.  Мастер на «Добровольском» довольно пожилой человек и, наверное в силу возраста и опыта, смертельно боится повторения судьбы «Титаника».

После очередной кормёжки поварёнок майнает отходы за борт. Лоботрясы тут как тут, плюхаются на воду в предвкушении поживы. Вдруг, бурун, беспорядочный взмах крыльев и на месте огромной, сильной птицы лишь хаотичное движение воды. Всё происходит в доли секунды, остальные члены стаи не успевают даже заметить пропажу. Через пару минут всё повторяется. Но резкие, предупреждающие крики мгновенно поднимают компанию в воздух. И вот тут я в первый раз увидел чёрно-белые спины.

Касатки. Голов восемь-десять. Стоячие спинные плавники, ныряющие движения всем корпусом. Выстроившись в шеренгу, они гонят добычу. Впереди, над гребнями волн, в воздух взмывают мелкие пингвины. Но пингвины не летучие рыбки, слишком тяжёлые, далеко планировать не умеют. Хотя, надо отдать должное - со скоростью у них всё в порядке.

Загонщики не торопятся, всё идёт по выверенному тысячелетиями плану. Где-то впереди, пингвинов ожидает засада. Киты-убийцы добудут ровно столько, сколько надо для утоления голода. И ни одним больше.

Вообще, мои трёхмесячные наблюдения за стаей, а она так и паслась возле парохода, не исчезая больше, чем на полдня, дали большую пищу для размышлений.

Совершенно однозначно, касатка коллективное животное, подчиняющееся строгим законам семейной жизни. Интеллектуальный уровень этих животных необычайно высок, они способны на многоходовые, продуманные комбинации при охоте, на проявление нежности друг к другу и самопожертвование ради своей половины.

Патологическая жестокость, приписываемая этому киту, на мой взгляд, сильно преувеличена. Возможно, где-то касатки и нападают на кашалотов или другие виды крупных млекопитающих, но я абсолютно уверен, физически здоровый кашалот касаткам не по зубам! Раненый, больной – да, легко! Да и что должно произойти, чтобы касатка перестала питаться тем же тунцом или макрелью и переключилась на животное, значительно крупней себя, да ещё способное защищаться!

Спустя несколько рейсов мне приходилось наблюдать, как семья касаток рыбачила у входа в Средиземное море.

В устье Гибралтарского пролива, в самом узком его месте, там, где слева поднимаются из воды те самые, знаменитые Геркулесовы столбы, а справа зеленеет низкий берег Марокко, есть три подводных порога. Когда судно подходит к ним в фас, их практически не видно. И только когда нос вдруг резко подбрасывает и судно начинает дрожа залезать на ступеньку, становится заметно сильное встречное течение и водяной перекат расходящийся в стороны от бортов.  Когда мы проходили эти пороги первый раз, я глазам своим не мог поверить! Пороги, в океане!? Так вот почему для древних мореплавателей столбы были таким грозным местом! Без сильного, попутного ветра пройти их из Атлантики в Средиземку и думать было нечего!

Но вернёмся к нашим китам. Развёрнутый строй высоких, чёрных плавников стоит практически на одном месте, неподвижно, абсолютно синхронно заныривая и показываясь над поверхностью вновь. Такой слаженности смогли бы позавидовать даже самые тренированные спортсменки - синхронистки, годами оттачивающие своё мастерство. Идёт обычная кормёжка. Рыбу выносит из моря сильным течением и тут только успевай рот открывать, даже сложных засад выстраивать не приходится!

Часть 2 >>